Главная О заводе Наши цены Фото Книги Ссылки Контакты
Окна salamander
Калькулятор для расчета стоимости. Пластиковые окна Salamander.
oknacom.ru
Доставка грузов по москве
Лицензии, типовые договора Оформление заявки онлайн
delta-logistic.ru

Книги

 
  Н Розенберг

Книги → Как Запад стал богатым (Экономическое преобразование индустриального мира)  → Глава 1

7. Технологии, тресты и продаваемые ценные бумаги

В главе 6 мы рассматривали период, когда корпоративная форма организации предприятий широко использовалась железными дорогами и другими лицензионными компаниями. В других отраслях торговли и промышленности она использовались все шире, но пока не стала основной формой, и Запад в то время еще не имел институционального решения проблемы; как удовлетворить растущую потребность в существовании больших экономических организаций за пределами сферы действия лицензированных корпораций. Современную принадлежащую публике промышленную корпорацию еще предстояло изобрести. В этой главе мы рассмотрим, как это произошло. В Соединенных Штатах 1880-е годы были временем изменений. Вклад промышленности в национальный доход превысил вклад сельского хозяйства. Таким образом, менее чем через сто лет после Йорктауна Соединенные Штаты стали преимущественно индустриальной страной и перестали в экономическом отношении быть колонией Старого Света. Ряд технологических и организационных новшеств в США благоприятствовал увеличению размеров предприятий. Для этого периода было характерно увеличение производства и падение цен -- сочетание настолько странное для наблюдателей конца XX века, что порождает у них зачастую просто наивные истолкования. Эта ситуация создавала серьезные финансовые проблемы для небольших производственных фирм, имевших устарелый производственный аппарат и очутившихся в мире падающих цен и слабых финансовых перспектив -- попросту говоря, почти для всех промышленных компаний 1880-х годов. На фоне этих экономических трудностей инвесторами завладели два убеждения. Одно -- что выгодно подавить конкуренцию с помощью консолидации конкурирующих предприятий. Другое -- что крупные предприятия, как правило, -- и вовсе не случайно -- эффективнее малых. Не имело значения, что оба убеждения были в лучшем случае верны лишь отчасти: под давлением тяжелых финансовых трудностей, обрушившихся на многие предприятия, они стали причиной широкого движения за создание "трестов". Среди множества политических и экономических последствий "трестификации" менее всего внимания обратили на то, что это движение сыграло громадную роль в изменении формы американской промышленности: тресты создали рынок промышленных ценных бумаг, а вместе с ним возникли и принадлежащие публике промышленные корпорации. До 1890 года очень немногие промышленные акции имели свободное хождение на рынке -- просто по той причине, что было очень мало достаточно больших промышленных предприятий, которые могли бы поддерживать непрерывный процесс торговли своими акциями. Но тресты были достаточно велики и популярны у инвесторов. К 1914 году, после двадцати пяти лет слияний и консолидации, большинство крупных промышленных предприятий в Америке превратились в корпорации, принадлежащие публике. Если к тому времени среди них и оставались тресты -- то есть фирмы, способные контролировать целую отрасль, то совсем немного, поскольку тресты оказались финансово несостоятельными. Новые предприятия были уже достаточно крупными, чтобы поддерживать регулярную рыночную торговлю своими акциями, а это оказалось очень существенным преимуществом для инвесторов, поскольку уменьшало риск и издержки, возникающие при делегировании управленческих полномочий (agency costs -- тип издержек, обсуждаемый ниже в этой главе). При всех своих достоинствах с точки зрения инвесторов большие корпорации не выжили бы, если бы не научились справляться с проблемами организации труда в небывалых по размеру группах работников. Это была нелегкая задача, поскольку большие корпорации столь основательно нарушили привычные отношения между нанимателями и нанимаемыми, что и сейчас, почти сто лет спустя, вполне удовлетворительное решение еще не найдено. Конфликтный характер этих отношений, может быть, предопределенный необходимостью разделить произведенный доход между трудом и капиталом (не существует "справедливого" способа разделения результата совместных усилий), с самого начала стимулировал корпорации отказываться -- где только было возможно -- от трудоемких производств в пользу капиталоемких и помешал развитию корпораций в трудоемких секторах хозяйства. Благодаря этому большие корпорации сосредоточились исключительно в капиталоемких производствах, и важнейшим результатом этого оказалось то, что в странах Запада большая часть рабочих мест размещены вне корпораций. Мы начнем рассматривать процесс изменения размеров производственных предприятий Америки после 1880 года с обзора технологического состояния хозяйства, а затем кратко затронем некоторые изменения в организации предприятий, вызванные развитием массового производства, а также городских, национальных и интернациональных рынков. Имея представление обо всем этом, мы сможем понять, каким образом возникновение рынка промышленных ценных бумаг в сочетании с достигнутой уже свободой создания корпораций привело к реорганизации промышленности и возникновению принадлежащих публике корпораций -- того основного института, который сделал возможным существование больших промышленных предприятий в капиталоемких отраслях промышленности. Изменения технологии производства По окончании гражданской войны в Америке был реализован ряд поразительных усовершенствований в технологии производства, измеряемых, как и должно быть, сокращением издержек производства. Чандлер собрал несколько примеров [Альфред Д. Чандлер, мл., в примере, подготовленном для обсуждения на занятиях, озаглавил "The Emergence of Managerial Capitalism"]. Использовав бессемеровский процесс, Эндрю Карнеги уменьшил издержки изготовления рельсовой стали с примерно ста долларов за тонну в начале 1870-х годов до двенадцати долларов в конце 1890-х. В начале 1880-х годов "Стандард Ойл" сконцентрировала перегонку нефти на трех современнейших заводах, и благодаря этому сумела снизить средние издержки на производство галлона керосина с 1,5 центов до 1882 года до 0,54 цента в 1884 году и до 0,45 цента в 1885 году. Внедрение машин, набивающих сигареты, снизило издержки производства в Англии и в США с почти доллара до примерно шести центов за тысячу. Первые три германские фирмы, наладившие массовое производство голубого ализарина, сократили издержки производства с двухсот марок за килограмм в 1870-х годах до девяти марок в 1886 году. Технология получения алюминия по Холлу помогла снизить цены на алюминий с 87,5 франка за килограмм в 1888 году до 3,75 франка в .1895 году. В целом американский индекс розничных цен снизился со 100 в 1880 году до 82 в 1890 году -- и если не полностью, то значительная часть этого сокращения имела причиной совершенствование технологий. Несколько приведенных примеров свидетельствуют о прогрессе в металлургии, о замене чугунного литья сталью, о совершенствовании машиностроения и улучшении конструкций станков и оборудования. Получение стали с заданными свойствами в сочетании с совершенствованием станков и машин сделало возможным производство стандартных, взаимозаменяемых деталей, что открыло путь к массовому производству сельскохозяйственных машин, швейных машин, пишущих машинок, кассовых аппаратов, велосипедов, а чуть позднее и автомобилей. В Соединенных Штатах число используемых промышленностью паровых двигателей удвоилось между 1860 и 1880 годами и еще раз удвоилось между 1880 и 1900 годами. Поскольку во второй половине XIX века паровые двигатели использовались главным образом на фабриках, этот рост позволяет представить размах промышленных инвестиций после окончания гражданской войны. Причиной возраставшего использования паровых двигателей было строительство и расширение заводов, а не простая замена водяных колес на паровые двигатели -- до 1880 года использование водяных колес в промышленности также возрастало [Jeremy "Fact in Fiction? The Relative Costs of Steam and Water Power: A Simulation Approach", Explorations in Economic History, 2d ser., 4 (October 1979): p. 412]. Чтобы оценить возникавшие при таком темпе роста потребности в капитале, следует помнить, что паровые двигатели, как правило, обходились дешевле сопутствующих вложений в землю, здания, станки и в увеличение оборотного капитала, необходимого для обслуживания растущего объема производства и продаж. Хотя пик использования паровых машин был достигнут только в 1910 году [там же, с. 412--413], доступность электрической энергии начала подрывать спрос на водную и паровую энергию уже в 1880-х годах. [Краткий обзор истории электрификации фабрик см.: Richard В. Du Boff, "The Introduction of Electric Power in American Manufacturing", Economic History Review, 2d ser., 20, N 3 (1967): pp. 509--518.] До появления электричества силовой привод осуществлялся с помощью шестереночных и ременных передач. Чтобы ни было источником энергии -- водяное колесо или паровой двигатель, но единственными устройствами для передачи энергии движения на веретено, челнок, токарный станок, пресс, пилу или кузнечный мех оставались шестеренки и ремни. С увеличением размеров трансмиссий они делались все более сложными и на них терялось все большее количество энергии. Расположение станков на фабриках подчинялось необходимости размещать более энергоемкие станки поближе к двигателю. Рациональная последовательность операций во внимание не принималась. Примерно в 1890 году стало возможным снабжать каждый станок электродвигателем и передавать к нему энергию по проводам. Многие фабрики установили на своих паровых машинах собственные электрогенераторы, но можно было получать почти неограниченное количество энергии и от новых электростанций. Замена ременных и шестереночных передач на электрические провода и электродвигатели в первую очередь оправдывалась легко вычисляемой экономией от сокращения затрат на обслуживание и на энергопотребление. Но эта экономия -- не самое важное; существеннее то, что провода можно протянуть куда угодно, поскольку потери энергии в них были ничтожными. Стал возможным новый подход к устройству фабрик, и естественно, что размещение станков на фабриках стали подчинять рациональной последовательности этапов производства. [Дю Бофф сообщает, что издательства и типографии лидировали в процессе электрификации. "И стоит отметить, что издательства и типографии лидировали в росте производительности..." (там же, с. 516) Особенно интересны эксперименты правительственного управления печати, где "лучшее размещение станков и повышение их загрузки, а также устранение ременных и шестеренчатых передач "по крайней мере, на 10% повысили производительность печатных машин"" (там же, с. 513) Не исключено, что эти первоначальные достижения были перекрыты позже, когда конструкция машин была приспособлена для лучшего использования преимуществ электрификации.] Замещение механических силовых передач на электропривод открыло возможности не только для строительства гораздо более крупных фабрик, но сделало выгодными и небольшие предприятия. Небольшие мастерские, не имевшие возможности завести собственный паровой двигатель или водяное колесо, были вынуждены пользоваться только ножным или ручным приводом. Теперь появилась возможность получать электроэнергию от новых электростанций и устанавливать электромоторы. Благодаря этому удалось не только остановить процесс вытеснения мелких мастерских громадными заводами, но и сократить издержки, а значит, увеличить объем производства и занятости в отраслях, в которых до сих пор господствуют небольшие обрабатывающие предприятия. Трудно представить, например, как без электричества смогла бы достичь современного размаха швейная промышленность Нью-Йорка и Лос-Анджелеса. В общем, широкое внедрение электропотребления в 1890-х годах привело к моральному устареванию значительной части обрабатывающей промышленности Запада. Неожиданно оказалось, что крупные заводы во многих случаях больше не нужны, а небольшие предприятия нуждаются в электрификации. Развитие двигателей внутреннего сгорания и первые эксперименты с автомобилями, или, как их тогда называли, с безлошадными повозками происходило также между 1880 и 1890 годами. Освоение электроволн только еще началось -- от рентгеновских лучей до первых радиопередатчиков Маркони. Здесь были уже семена второй промышленной революции, которая заменила паровой двигатель на двигатель внутреннего сгорания и ввела в жизнь автомобили и самолеты, а также предпосылки революции в системе коммуникаций. Не исключено, что американским финансистам, которые как раз к 1900 году развернули процесс слияний и укрупнения предприятий, просто повезло, но они создали экономику, способную строить и эксплуатировать автомобильные заводы, которые к 1914 году образовали новую гигантскую отрасль промышленности, что имело очень далеко идущие экономические, социальные и политические последствия. В общем, между 1880 и 1900 годами в Соединенных Штатах шел процесс расширения производственных мощностей и внедрения новых технологий, что нередко приводило к существенному увеличению размеров отдельных заводов и фабрик. Найти необходимый капитал было нелегко. Начиная с 1880 года, началось общее падение цен на продукты обрабатывающей промышленности, а вслед за паникой 1893 года последовала сильная депрессия. В этих условиях у фирм не было возможностей для самофинансирования, а многие из них были непривлекательны как инвестиционный объект даже для собственных владельцев. Существовала серьезная потребность в новых формах предприятий, которые были бы более привлекательны для капиталовложений, то есть таких форм, которые предлагали бы инвесторам перспективы более высоких прибылей и меньшего риска. В экономической системе, где прибыль финансистов от продажи ценных бумаг новых предприятий зависела от их способности представить последние как более прибыльные или менее рискованные вложения капитала, были испробованы разные правдоподобные варианты: инкорпорирование предприятий, создание трестов, а после 1894 года -вертикальная и горизонтальная интеграция, достигшая наибольшего размаха в 1900 или 1901 годах. Хотя при этом было учреждено множество быстро провалившихся предприятий, возникли большие предприятия, успешно справлявшиеся с задачей привлечения капиталов для обновления и расширения производства. Как и в любых других экспериментах, имели значение только удачные попытки, и волна слияний подготовила американскую промышленность к решению задач второй промышленной революции, движущими силами которой были двигатель внутреннего сгорания и электричество. Изменения в организации предприятий Технологические новшества между 1880 и 1914 годами вели к изменению размеров американских предприятий, а одновременно действовал другой, не менее важный процесс: расширение набора функций каждого отдельного предприятия. Здесь необходимы объяснения. Производственные предприятия могут выполнять либо самостоятельно, либо прибегая к услугам других, следующие функции, каждая из которых включает множество подфункций: + конструирование, разработка продукта; + производство сырых материалов; + производство полуфабрикатов; + сборка готового продукта; + сбыт на местном или региональном рынках; + сбыт на национальном рынке. Размер предприятия отчасти зависит от того, сколь многие из этих функций оно выполняет самостоятельно. Еще в большей степени эффективность предприятия определяется тем, сколь разумно оно выбрало для себя подходящий набор функций. Мы вернемся к вопросу о факторах, определяющих размер предприятия, в главе 9. 1. Сборка, производство полуфабрикатов и сырья Массовое производство вызвало быстро растущий спрос на все виды сырья и полуфабрикатов. Это было не ново. В течение XIX века британская текстильная промышленность, как мы видели в главе 5, увеличила спрос на хлопок в шестьдесят раз. Снабжение отрасли хлопком осуществляли торговцы Ливерпуля и Манчестера, и нет свидетельств о попытках ланкаширских изготовителей пряжи подчинить себе выращивание хлопка. В конце XIX века ряд отраслей промышленности в Соединенных Штатах отличался от британской текстильной промышленности тем, что в их распоряжении не было надежных, конкурентных рынков, на которых можно было бы закупать все необходимое сырье и полуфабрикаты. Иногда выходом становилась вертикальная интеграция -- то есть подчинение себе производства сырья. В производстве цветных металлов было обычным соединение добычи руды и получения металла, и эта же практика распространилась в производстве стали и в нефтепереработке в результате резкого увеличения спроса на сырье новых нефтеперерабатывающих и сталеплавильных заводов. Учет транспортных издержек разделил национальные и международные рынки на региональные, и эти региональные рынки иногда могли, а порой были не в состоянии удовлетворить спрос отдельного металлургического или нефтеперерабатывающего завода без резкого увеличения цен. Возникали проблемы с сортировкой и качеством сырья. И всегда была опасность, что производители сырья могут войти в опасное картельное соглашение. Для производителей стали и нефтепродуктов было особенно характерно вовлечение в добычу сырья для собственных отраслей -- железной руды, угля и нефти. А опыт взаимодействия с железнодорожными картелями подтолкнул их к тому, чтобы развивать собственные системы транспорта. Нефтяные компании строили собственные нефтепроводы, владели баржами и танкерами. Производители стали создали парк рудовозов. (Стоит добавить, что продолжали работать производители нефтепродуктов и стали, не владевшие собственным сырьевым производством, но их деятельность была более успешной в периоды, когда наличествовал избыток сырья). Появление судов и вагонов, оснащенных холодильными установками, побудило поставщиков мяса и производителей продовольствия включать в состав своих производств транспортное звено, а в отдельных случаях и выращивание собственной продукции, как, например, бананов. В некоторых случаях, особенно в производстве стали и нефтепродуктов, вертикальная интеграция вела к установлению единого управления сложными потоками перерабатываемых материалов. В этом состояли основные организационные инновации: изобретенная Джоном Д. Рокфеллером интегрированная нефтяная компания до сих пор широко используется во всем мире. Но процесс интеграции захватил далеко не всю экономику США. Сплошь и рядом производители сырья продолжали успешно (и, конечно же, бодро) расширять производство для удовлетворения потребностей новых заводов. Даже в сталелитейной промышленности процесс интеграции остановился на собственно производстве стали. "Дженерал Моторс" была гигантским потребителем стали, но сама она сталь не производила. Среди экспериментов Генри Форда были и попытки производить сталь, но они оказались неудачными, поскольку не дали сокращения издержек. На самом деле, если не считать бензина и мазута, трудно найти производителей других потребительских благ, технологический цикл которых захватывал бы и производство сырья. 2. Интеграция сбыта на национальных, местных и региональных рынках Иногда утверждают, что современное промышленное предприятие возникло тогда, когда впервые в рамках одного предприятия соединились массовое производство продукции и ее сбыт. Эта точка зрения не лишена оснований, но нужны оговорки. В период ремесленного производства продажа готовых продуктов была частью работы ремесленника, а не особой профессией, и осуществлялась на прилавке мастерской или в ярмарочном киоске. Межрегиональную торговлю и, соответственно, региональную специализацию обеспечивали торговцы, закупавшие продукцию местных ремесленников и продававшие ее в других регионах. Таким образом, распределение -- доставка продукции потребителям -- было специализированным занятием, сосредоточенным в торговых предприятиях, которым из-за гильдейских правил и уставов не было доступа к производству. Переход от ремесленного производства к фабричному не привел к соединению производства и распределения в рамках одного предприятия -- по крайней мере, на первых порах. Например, на ранних этапах развития текстильной промышленности в Британии все еще сохранялись торговцы и брокеры, имевшие достаточные ресурсы, чтобы служить посредниками для фабрик. Значительная часть производимой продукции экспортировалась, и местный рынок был географически компактен. В Соединенных Штатах, начиная с 1880-х годов, ряд производителей достигли того, что их продукция в заметных количествах продавалась на общенациональном рынке. Немногие из предприятий такого рода полагались при этом на одного-единственного торговца или брокера. Более типичной была ситуация, когда закупки осуществляли множество посредников или прямых потребителей -- то есть покупателей, которые, не будучи оптовыми торговцами, закупали продукцию в больших объемах: другие производители, правительственные агентства или строительные компании. Для сбыта продукции на национальном рынке через каналы оптовой торговли были нужны заводские отделы сбыта, нередко с территориальными конторами, складами, а иногда и ремонтными участками. Кроме того, была централизована деятельность по предоставлению информации потребителям: ведь оптовики или дилеры редко способны столь же дешево, как производители, готовить и распространять каталоги, инструкции, наставления по ремонту и обслуживанию. Рекламные объявления могут появляться в местных изданиях от лица дилера или оптовика, но издержки на подготовку рекламы сокращались, когда заводы (или их рекламные агентства) брали на себя оказание этой услуги оптовикам. Издержки на общенациональные рекламные компании также должны ложиться на изготовителей, поскольку ни один оптовик не располагает для этого нужной финансовой заинтересованностью. Несмотря на всю важность такого рода деятельности, интеграция производства и сбыта не была завершена. Предприятия с массовым производством продукции продолжали использовать оптовых и розничных торговцев как конечные звенья в цепи сбыта. Исключения были редки, хотя некоторые из них весьма внушительны. Непосредственно потребителям сбывала свои продукты нефтеперерабатывающая промышленность. Время от времени к той же практике прибегали производители пылесосов, швейных машин и других видов продукции. Некоторые производители заводили собственные территориальные склады, чтобы непосредственно снабжать розничных торговцев. Иногда собственные системы оптового сбыта охватывали весь национальный рынок, иногда только часть этого рынка, а для некоторых регионов использовались услуги местных оптовиков. Многие производители массовой продукции создавали собственные экспортные организации. На практике использовалось бесконечное количество сочетаний и комбинаций, но по большей части сбыт конечному потребителю -- там, тогда и в таких количествах, которые наиболее удобны для потребителя -- оказывался проще и дешевле, если им занимались не сами производители, а независимые оптовики и розничные торговцы. Сбыт непосредственно конечным потребителям большей частью осуществлялся тогда, когда заказчик покупал в достаточно большом количестве, чтобы иметь с ним дело напрямую. Одним из примеров здесь могут служить производители инвестиционных благ, которые продавали заводское оборудование другим производителям, а другой пример -- производители профессионального оборудования и материалов для врачей, юристов, бухгалтеров и фотографов. Непосредственно потребителям, как правило, продавались технически сложные изделия: отчасти потому, что здесь для ответа на вопросы потребителей нужны особо подготовленные продавцы; отчасти во избежание ситуаций, когда потребителю сбываются неподходящие для него изделия, отчего может пострадать репутация производителя; отчасти из веры в то, что специалисты предприятия-изготовителя могут лучше осуществлять установку, ремонт и подготовку персонала пользователя, чем оптовые торговцы. У многих производителей, обслуживавших национальные рынки, отделы сбыта оказывались более мощными, чем крупнейшие торговые предприятия XVIII и XIX веков, и организация взаимодействия этих отделов с производственными подразделениями фирмы была важным моментом в развитии предприятий. Однако при своем появлении в конце XIX века большинство отделов сбыта у производителей массовой продукции главным образом просто осуществляли связь со своими оптовиками. Сбыт не передавался в. руки новых общенациональных маркетинговых структур, а шел через традиционную сеть оптовой и розничной торговли. "Зингер", "Стандард Ойл" и производитель кассовых аппаратов "Нейшнл Кеш Реджистер" оставались всего лишь видными исключениями. Хотя сложившаяся к тому моменту система торговли не имела никакого опыта оперирования с продуктами массового производства, и все необходимые изменения приходилось изобретать на ходу, система оптовой и розничной торговли справилась с этим делом превосходно, если только можно судить по данным об их росте в период развертывания системы массового производства. Доля оптовой торговли в национальном доходе (добавленная стоимость) выросла с 220 млн. дол. в 1879 году до 810 млн. дол. в 1899 и 1300 млн. дол. в 1909 году. Соответствующие числа для розничной торговли -- 560 млн. долларов в 1879, 1340 млн. дол. в 1899 и 2320 млн. дол. в 1909 году [U. S. Department of Commerce, Bureau of the Census, Historical Statistics of the United States (Washington, D. C.: Government Printing Office, 1975), ser. T 1--14, p. 839]. Рынки ценных бумаг Мы видели, что развитие технологии и совершенствование приемов организации умножили число областей хозяйства, в которых издержки от увеличения размеров предприятий перекрывались экономией от увеличения масштабов производства или сбыта. Теперь мы обратимся к тому фактору, который превратил принадлежащие публике акционерные корпорации в самую выгодную форму предприятия, а именно к рынку ценных бумаг промышленных предприятий. До 1890 года в Соединенных Штатах были чрезвычайной редкостью принадлежащие публике промышленные корпорации, а после 1914 года столь же редки стали крупные неинкорпорированные и не имеющие множества акционеров предприятия. Этот сдвиг потребовал изменения как организации самих корпораций, так и торговли на фондовых рынках. Эти изменения были чрезвычайно важны для капитализма XX века. Возникновение фондовых рынков связано с торговлей правительственными облигациями и ценными бумагами монополий. Бродель выделяет рынок в Амстердаме, возникший в начале XVII века, как первый пример открытой, публичной и обширной торговли ценными бумагами, хотя зачатки такого рода торговли он обнаруживает в Италии, Испании, Франции, в городах Ганзы и в торговле ценными бумагами рудников на Лейпцигской ярмарке уже в XV веке [Fernand Braudel, The Wheels of Commerce (New York: Harper , Row, 1982), pp. 100--101]. В Лондоне торговцы ценными бумагами создали свой рынок в 1773 году. В Нью-Йорке с 1792 года систематическая торговля велась на улице (в буквальном смысле слова). Так что торговля ценными бумагами -- намного более древняя практика, чем торговля акциями промышленных корпораций. В Соединенных Штатах инвесторы познакомились со множеством вариантов торговли ценными бумагами во время и сразу по окончании гражданской войны. Мэриан В. Сирс сообщает, что с 1860 по 1930 год в Соединенных Штатах были открыты примерно 250 местных фондовых рынков, и большая их часть появилась в начале этого периода. В западных штатах местные фондовые рынки торговали акциями рудников. От них осталась грустная хроника потерь, понесенных инвесторами, нередко в результате грубейшего жульничества. Широчайший размах имела торговля золотом. В Нью-Йорке памятен целый ряд заведений, созданных специально для торговли акциями компании "Железные дороги Эри" после того, как эти акции были сняты с торгов на Нью-йоркской фондовой бирже [Marian V. Sears, "Gold and the Local Stock Exchanges of 1860's". Explorations in Economic History (Winter 1969): pp. 198--231]. В периоды экономической экспансии не только в Соединенных Штатах, но и в Европе фондовые рынки являлись центрами оптимизма и надежды на быстрое обогащение, что порой именуют спекулятивной горячкой. Там же действовали умудренные крутые дельцы, научившиеся эксплуатировать этот избыточный оптимизм. В периоды спада эти мыльные пузыри лопались, что вело к разорению и личным драмам множества людей. Короче говоря, фондовые рынки приобрели отталкивающую репутацию в кругу предусмотрительных инвесторов, и те рынки, которые вовсе не пытались контролировать процесс торговли ценными бумагами, были виновны в этой репутации не намного сильнее, чем другие, которые пытались как-то это дело упорядочить. До 1890-х годов на фондовых рынках в Соединенных Штатах торговали исключительно акциями железных дорог и компаний коммунального обслуживания. Единственным производительным предприятием, акции которого ходили на Нью-йоркской фондовой бирже, была "Пульман палэс кар компани", да и то большую часть ее собственности составляли компании по эксплуатации спальных вагонов. [Thomas R. Navin and Marian V. Sears, "The Rise of the Market for Industrial Securities, 1875--1902", Business History Review 24 (June 1955): pp. 105--138. Этим авторам принадлежит честь первого описания перехода значительной части промышленности США в форму корпораций, принадлежащих публике.] Иногда форму корпорации принимали текстильные компании Новой Англии, их акции имели довольно широкое хождение и продавались на Бостонской фондовой бирже. Но только 25% веретен в Новой Англии принадлежали инкорпорированным компаниям, а цены на их акции (около тысячи долларов за штуку) были, как выяснилось со временем, чрезмерно высоки для сколь нибудь широкой торговли, и в результате общий объем торговли был очень невелик. Некоторые крупнейшие предприятия еще не стали корпорациями, как, например, сталепроизводящие заводы Эндрю Карнеги, которые до 1892 года, когда они, наконец, были инкорпорированы, существовали в форме товарищества. Англия несколько опережала Соединенные Штаты в развитии рынков промышленных акций. В 1860-х годах здесь прошла волна инкорпорирования текстильных фирм, причиной чего были местные финансовые интересы. [См.: Р. L. Cottrell, Industrial Finance, 1830--1914 (New York: Methuen, 1980), pp. 108--109. Как и в Соединенных Штатах, создание промышленных компаний первоначально было делом второразрядных финансовых домов; вплоть до окончания первой мировой войны перворазрядные финансовые дома занимались преимущественно размещением иностранных ценных бумаг (там же, с. 144--145).] К инкорпорированию понуждали также потребность в модернизации оборудования и финансовые трудности, частично вызванные прекращением поставок хлопка из-за гражданской войны в Америке. В 1882 году на Лондонской бирже ходили акции производительных фирм с суммарным капиталом в 54 млн. фунтов, а за следующие двадцать лет этот показатель увеличился до 872 млн. фунтов. [Lance Davis, "The Capital Markets and Industrial Concentration: The U.S. and U.K., a Comparative Study", The Economic History Review 19, ? (1966): p. 255. Девис ссылается на свидетельские показания Дэвида Чедвика перед Особым комитетом по закону о компаниях от 1862 и 1867 годов, который утверждал, что его фирма к тому времени продала корпоративных акций, большей частью промышленных, на сумму более 40 млн. ф. стр. (с. 262 и п. 5). Девис указывает, что британские рынки краткосрочных и долгосрочных кредитов для промышленных концернов также были развиты лучше, чем в Америке (с. 260-261). Филип Мировски отмечает, что профессиональные торговцы акциями, получавшие текущую информацию о ценах на акции из газет и журналов, были в Британии уже в 1690 году. Он показывает, однако, что затем этот рынок пережил долговременный упадок. Philip Mirowski, "The Rise (and Retreat) of a Market: English Joint Stock Shares in the Eighteenth Century", Journal of Economic History 41 (September 1981): pp. 561--578.] Ланс Девис утверждал, что Англия располагала более развитыми рынками капитала, чем Соединенные Штаты, и потому при возникновении технологических возможностей для резкого повышения концентрации производства английским компаниям было легче финансировать соответствующие расходы [там же, с. 263-268]. Занятным исключением была пивоваренная промышленность, начавшая с 1886 года продажу акций для финансирования развития собственных пивных, которые должны были гарантировать устойчивый сбыт продукции. [Размещение акций пивных заводов описано Коттреллом. Cottrell, Industrial Finance, 1830--1914, pp. 168--171. Нехватка пивных возникла из-за успехов британского движения за трезвость и ограничительной лицензионной политики, и производителям пива стало выгодно завладеть сохранившимися пивными для гарантированного сбыта своей продукции.] Одно время эти продажи были очень велики, и в Лондоне они шли через ведущие торговые банки. Финансирование американских компаний, напротив, определялось неформальными связями с богатыми людьми или банками. Девис предполагает, что те, у кого были соответствующие связи, имели наилучшие возможности для получения экономии от масштабов производства и внедрения капиталоемких технологий. Не исключено, что Девис прав, считая, что американские производители охотнее англичан шли на слияния и поглощения из-за трудностей с финансированием. [Девис говорит о сравнимой ситуации в Германии: "В случае Германии, например, связь представляется еще более непосредственной. Из-за крайне малого числа прочных финансовых институтов, только германские банки были в состоянии предоставить промышленности большую часть потребного ей капитала. Этот централизованный контроль распределения капитала вскоре привел к централизованному контролю ценообразования и решений о производстве, а также способствовал возникновению сохраняющейся и поныне картелизации рынков. Поскольку промышленность была гораздо моложе, а финансовые институты более примитивны, было невозможно конкурировать, не имея внешних источников финансирования." ("Capital Markets", p. 271)] Но при оценке полезности знакомств среди финансистов для расширения производства следует иметь в виду некоторые оговорки. Во-первых, если вообразить себе отрасль, которая нуждается в увеличении мощности оборудования и в сокращении количества фирм, то ясно, что инвестиции будут очень рискованны до тех пор, пока не определятся фирмы-победители. Слияние фирм может оказаться разумным способом привлечь капитал для строительства более крупных заводов, и то, что в Соединенных Штатах все так и происходило, еще не свидетельствует о слабости американского рынка капитала. Во-вторых, есть два вида экономии на масштабах производства. В Британии с ее развитым рынком капитала легко было осуществлять укрупнение в тех случаях, когда наперед была известна выгода от расширения масштабов производства. Такого рода преимущества особенно часто существуют в отраслях (вроде британской текстильной промышленности или сельского хозяйства), где большинство улучшений в производственных процессах есть результат усилий машиностроителей или кого-либо еще за пределами отрасли. Но в Америке склонность к консолидации фирм создавала условия для экономии на масштабе задолго до возникновения самого массового производства, либо соответствующие условия возникали благодаря большому спросу, который, как известно, есть отец изобретательности. Экономичные нефтеперерабатывающие установки Рокфеллера были установлены для удовлетворения потребностей уже существовавшего треста, а массовое производство автомобилей возникло почти исключительно в результате того, что Форд должен был выполнять слишком многочисленные заказы, которые нельзя было удовлетворить никаким иным способом. Те, кто считает, что инновация чаще всего возникает в ответ на уже существующие потребности, оценят этот второй вариант как в целом более важный. Вполне ясно и то, что в Англии создавалось слишком много мелких корпораций, которые были не в состоянии создать эффективный рынок для своих акций. И ведущие финансисты Лондона почти или совсем не интересовались учреждением промышленных корпораций -- этим занимались мелкие или провинциальные финансисты. [Коттрелл (Industrial Finance, 1830--1914, pp. 149--152) отмечает проблемы, создававшиеся тем, что небольшие выпуски акций не имели хождения: "Относительно всех упомянутых в Official List на 19 октября 1877 года компаний брокер указывает, что из 1367 котировавшихся ценных бумаг 1082 выпуска не имели хождения". И еще: "До 1885 года форма акционерной компании быстро прижилась только в немногих отраслях: в хлопкопрядении, в стальной, чугунолитейной и угольной промышленности... В хлопкопрядении инкорпорирование имело целью строительство новых больших и эффективных, по тогдашним стандартам, фабрик, а в сталелитейной нужны были дополнительные средства для новых инвестиций, в том числе для внедрения бессемеровского процесса. Большей частью акции размещались через местные или региональные рынки капитала, а собственно финансовые институты играли в этом очень малую роль... Институты метрополий, похоже, играли не только пассивную, но даже и чисто отрицательную роль, позволяя неразборчивым в средствах учредителям компаний действовать бесконтрольно" (р. 154).] Так что английский рынок капитала не мог быть настолько привлекательнее американского, как это полагает Девис. Тресты и популярность промышленных акций Почему инвесторам понадобилось так много времени, чтобы обнаружить привлекательность публично продаваемых акций? В конце концов, уже за полвека до того, как стала обычной торговля акциями промышленных корпораций, существовали лицензированные компании, акции которых продавались на Нью-йоркской и других фондовых биржах. Аномальность положения подчеркивается тем, что некоторые промышленные корпорации -- текстильные компании Новой Англии -- издавна торговали своими акциями в Бостоне. Правдоподобен ответ, что большинство производительных предприятий XIX века были слишком малы, чтобы поддерживать активный рынок своих акций. Массовому процессу инкорпорирования и началу торговли акциями должно было предшествовать появление крупных предприятий. Чтобы приобщиться к выгодам продажи собственных акций трестов недостаточно было сформировать крупную корпорацию; опыт показал, что небольшие по размеру конкуренты, которые не могут продавать свои акции, за счет небольших производственных издержек успешно подрезали цены, прибыли и рыночную долю крупных фирм: сам по себе размер был маловажным преимуществом. Расширение предприятия не давало надежных результатов, пока экономия от расширения производства не оказывалась большей, чем дополнительные издержки от расширения организации, о чем мы будем подробнее говорить ниже. Создание трестов и слияние компаний облегчали путь к достижению экономии от масштабов производства, но, если организационные издержки консолидированных компаний превосходили экономию от расширения производства, эти компании не выживали. Нет ничего удивительного в том, что широкой торговле акциями промышленных компаний предшествовала торговля сертификатами трестов, выпущенными в 1880-х годах [Navin and Sears, "Rise of the Market", pp. 112--121]. Некоторые тресты были достаточно велики, чтобы поддерживать активный рынок на свои акции, а их популярность отражала представление, что подавить конкуренцию и возможно, и выгодно, и что широкомасштабное производство экономичнее небольшого. К концу 1880-х годов торговля сертификатами трестов обрела размах. Нью-йоркская фондовая биржа позволяла своим членам торговать ими как некотируемыми ценными бумагами, поскольку считалось, что неопределенность правового статуса делает их непригодными для котирования на бирже. Хотя сертификаты трестов считались очень спекулятивными бумагами, именно с них начинается история рыночных цен и дивидендов на промышленные акции, отличаемых от акций железнодорожных компаний и компаний коммунального обслуживания. После 1891 года, когда принятый в Нью-Джерси новый закон об инкорпорировании позволил трестам упорядочить свой правовой статус, их акции немедленно приобрели статус котируемых на Нью-йоркской фондовой бирже. Структура капитала в инкорпорированных трестах была совсем иной, чем в современной практике. Обычной, хотя и не универсальной практикой, была капитализация достигнутого компаниями треста уровня доходов в форме привилегированных акций, придуманных как способ гарантирования инвестиций [Сходной была и практика создания корпораций в Британии. См.: Cottrell, Industrial Finance, p. 164--167]. Обыкновенные акции выпускались с учетом риска возможных убытков и перспективы прибылей в будущем. Хотя при капитализации железных дорог следовали той же схеме, многие сторонние наблюдатели полагали, что обычные акции корпораций совершенно "разводнены" или не представляют собой "ничего кроме неба голубого". По мнению этих наблюдателей, доход корпораций на обычные акции был не столько результатом рискованных спекуляций, сколько следствием бессовестного обдирания клиентов. Невин и Сирс для периода с 1890 по 1893 год перечисляют двадцать восемь выпусков привилегированных акций [Navin and Sears, "Rise of the Market", table 1, p. 118]. В то время инвестирующие банкиры, знакомые главным образом с железнодорожными акциями, еще не вполне верили в инвестиционные достоинства промышленных ценных бумаг; и они участвовали в торговле только пяти из двадцати двух активно проталкивавшихся на рынок выпусков. Д. П. Морган, крупнейший из банкиров, вкладывавших деньги в железные дороги, не участвовал активно в подписке на промышленные акции до образования в 1898 году компании "Федерал Стил". Учредители шести из двадцати восьми компаний, которые перечисляют Невин и Сирс, не особенно старались протолкнуть на рынок привилегированные акции. Компания "Дженерал Электрик", например, была создана в 1892 году в результате слияния компании "Эдисон Электрик" из Шенектеди, штат Нью-Йорк, и компании "Томсон-Хьюстон Электрик" из Линн, штат Массачусетс, и это слияние было закреплено решением законодательного собрания Нью-Йорка. Д. П. Морган и ряд его коллег инвестировали 300 тыс. дол. в компанию "Томас А. Эдисон Электрик Лайт" в 1878 году, еще до изобретения лампочки Эдисона, и хотя фирма Моргана активно содействовала слиянию компаний "Эдисон" и "Томсон-Хьюстон" в 1892 году, она сыграла скорее роль инвестора, чем того, кто гарантирует размещение ценных бумаг или размещает их. В 1892 году вопрос о пригодности промышленных акций для открытой торговли все еще был открыт. Поворотным моментом оказалась паника 1893 года. Во-первых, она на время прекратила новые выпуски промышленных акций. Во-вторых, она дала возможность сравнить за четыре года депрессии надежность промышленных и железнодорожных акций. Промышленные акции выдержали испытание депрессией сравнительно неплохо. В-третьих, хотя за годы депрессии слияний было совсем немного, число промышленных корпораций, акции которых котировались в финансовых журналах, выросло с тридцати в 1893 году до ста семидесяти в 1897 году [там же, с. 127]. Динамика слияний после депрессии Тресты первыми начали торговать промышленными акциями на американских рынках, и очевидно, что давление депрессии 1893--1897 годов уменьшило доходность большого числа фирм, и их владельцы были готовы избавиться от них при первой возможности. Самым выгодным способом продать фирму оказалась не продажа ее товариществу, и даже не продажа акций после простого инкорпорирования. Наивысшую цену приносила инкорпорация в составе достаточно большой группы фирм, способной поддерживать устойчивое хождение своих акций на рынке. Причина проста. При продаже отдельного предприятия обычной ценой был "утроенный годовой доход", а рыночные акции можно было продать по цене в семь или десять годовых доходов. Невин и Сирс так объясняют эту разницу: Чтобы управлять предприятием, особенно специализированным предприятием в перерабатывающей промышленности, кроме капитала нужны были определенные умения. Обычно такие умения были только у тех, кто уже имел опыт работы в данной отрасли. А значит, потенциальных покупателей можно было найти только среди конкурентов... Малая вероятность продать дело держала цены на промышленные предприятия на низком уровне. Обычной ценой был "утроенный годовой доход"... Для сравнения, владея частью успешно работающей железной дороги или текстильной фабрики можно было продать акции по цене в семь или десять годовых доходов. Ясно, что собственники промышленного капитала были в менее благоприятном положении из-за отсутствия сложившегося и признанного рынка промышленных акций. [там же]

← предыдущая следующая →

Страницы раздела: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63

 
 
вес сэндвич панели фотопечать натяжные потолки .